Валентин Иванов "Русь изначальная"

Продолжаю перечитывать Иванова. "Русь изначальная" - это первая прочитанная мной его книга (в армии дело было! 8-)), и с первого прочтения встала в общий список любимых книг (хотя этот список я и не веду - слишком велик был бы 8-)).

Шестой век, приток Днепра Рось, племя россичей. Живут, пашут землю, охотятся, торгуют с ромеями (Византией), обороняются от Степи. А Степь приходит постоянно - пограбить, рабов набрать. Давно уже повелось держать на границе слободу - крепкое место с пусть и небольшим количеством, но зато настоящих воинов. Живут они за счет родов племени, ничем кроме воинского дела не занимаются. Наш герой - Ратибор, молодой слобожанин, ставший потом правой рукой воеводы и походным князем.

И параллельно - Византия, империя Юстиниана. Бунт, попытка свержения базилевса (известное восстание "Ника"), потом война в Италии... Через все это проходит славянин с берегов Балтийского моря Индульф, знакомый и даже друг Ратибора - судьба свела их на весеннем торгу в земле россичей, мимо которого Индульф с соплеменниками проплывали, когда шли в Византию наниматься на службу к базилевсу.

Третий главный герой - грек Малх, житель империи, нищий философ и книгочей. Он был и владельцем клочка земли, налоги на которую были больше ее стоимости, и бродячим мимом, и легионером, и рабом... Все герои встречаются в финале. И остаются на Роси.

Великолепная книга! Прекрасно написанные картины и войны и повседневной жизни славянских племен, двор базилевсов, улицы Византии, шатер военачальника, лагерь италийских готов... Византийский охлос и патриции империи, великий Велизарий и наемное войско, хазарский хан и росский воевода - живые люди! А как, к примеру, они там едят! 8-)

Пчелиный мед, разведенный водой, сброженный хлебной закваской с хмелем, доспел в самую меру. Мутноватый, с частичками вощины и хлопьями закваски, пьяный напиток пахнул, как дыня, от собственной зрелости, лопнувшая под солнцем, – и сладко и остро. По кругу пошел ковш с ручкой, сделанный под лебединую голову. Всеслав длинным ножом пластал двухпудовый окорок. Вепрятина выдерживалась в рассоле вместе с гадючьим луком, полынью, донником, смородинным листом, коптилась в дыму ольховых, ореховых веток и дубового прелого листа, вялилась на солнце и была остра вкусом, сочна и мягка на зуб, как вареная дичина. Спинки стерлядей и севрюжек просвечивали на огонь. Лепешки, заделанные на молоке, масле и меду, плотные и тяжелые, обманывали – весом будто камень, а кусни – и рассыпается во рту.

Мне кажется, я понял, почему эта книга все-таки не является настольной среди наших "патриотов" - она очень антихристианская, а настоящий русский "патриотизм" немыслим без православия. Очень некрасиво выглядит византийское кафоличество у Иванова, да еще и противопоставляется язычеству россичей - с большой симпатией к язычеству. А в остальном наши предки - без страха и упрека.

Таковы россичи. Они не обольют презреньем другие народы, возомнив себя превыше всех. У них не привьются учения злобных пророков.
Россича всегда жалит сомненье. Как бы ни занесся он, наедине с собой он знает: нет в тебе совершенства, нет, нет!
И, не умея восхититься собой, россич ищет высокого вне себя и свое счастье находит в общем. Таков россич, человек большой любви.
Он захочет словом, резцом или кистью выразить больше, чем сил у него, больше, чем позволяет материал. Сколько бы ни познал россич – ему мало. Ведь и тот россич, который будто бы всласть тешится славой, в душе не умеет солгать себе. Он знает, не закончено его творенье и нельзя оставить его.
Потому-то, раскрыв свое сердце, россич становился понятен всем другим. И другие народы говорили: «Глядите, он близок нам, напрасно мы прежде боялись его».

И, конечно же, со своим собственным путем, своим предназначением:

Отстав от своих, затерявшись в толпе себялюбцев, россич казался жалким и глупым. В нем нет уменья состязаться в уловках с людьми, убежденными в своем праве попирать других, жить чужим соком. Взявшись не за свое дело мелкой, личной наживы, россич всегда бывал и обманут и предан. Таков уж россич, на самого себя он работает плохо, ему скучна такая работа.
Но как только, поняв ошибку, россич сбрасывал чужое обличье, откуда только брались у него и уменье и сила! Он забылся, его не терзают сомнения. Тут все сторонись, как бы случаем не задела ступня исполина.

А вот какой замечательный диалог, какое искреннее сочувствие Христу 8-):

– Мне на Торжке Малх-ромей говорил чудное. Будто бы прежний ромейский Зевс-бог совсем никогда и не был на свете. А теперешний Христос-бог был простой человек, добрый, а не настоящий бог.
– Стало быть, ныне он живет на небе, Христос тот.

И, как и в "Повестях древних лет", не верится мне в историческую правду... Россичи - великие воины. Полтысячное ополчение и сотня слободских воинов побивает хазарское нашествие - 3000 воинов. 1200 россичей идут на Византию, разбивают два легиона пехоты (6000 мечей), потом конное войско - 5000 человек, потом берут город с каменными стенами... И все это практически без потерь! Не верю. Но читать чертовски приятно и интересно! 8-)